Смех Никоню опять чуть было не расколол пополам его желтую голову, похожую на мягкий пузырь.
— Возможно, путешествие в Ла-Эр окажется необязательным. Ты можешь достать для меня желаемое в месте, которое когда-то называлось Кутц.
— Должен — значит должен, — проворчал Кугель, ужасно недовольный и расстроенный тем, как кончается для него этот день. — Но кто охраняет это фиолетовое полушарие? Каковы его функции? Как я туда отправлюсь и вернусь обратно? Какое необходимо мне оружие, талисманы или магические предметы, чтобы с успехом выполнить это твое поручение?
— Все узнаешь в свое время. — сказал Никоню. — Сначала я должен позаботиться о том, чтобы, оказавшись на свободе, ты служил мне преданно, рьяно и целеустремленно.
— Будь уверен, — заявил Кугель. — На мое честное слово ты вполне можешь положиться.
— Великолепно! — громко вскрикнул Никоню. — Теперь у меня сразу стало легко на сердце и на душе! Значит то, что я собираюсь сейчас предпринять, совершенно необязательно!
Он вышел из комнаты и через мгновение вернулся с закрытой стеклянной чашей, в которой сидело маленькое белое существо, состоявшее из когтей, шипов, колючек и жал, и злобно свистело.
— Это, — сказал Никоню, — мой друг Фрикс со звезды Акарнар, который куда мудрее, чем кажется с первого взгляда. Фрикс ужасно раздражен тем, что его разлучили с товарищем, с которым он делил ванну в моем кабинете. Он поможет тебе быть твердым в выполнении твоих обязанностей.
Никоню подошел ближе и быстрым уверенным движением сунул существо в живот Кугелю. Оно проникло под его пупок, зацепившись и свернувшись вокруг печени.
Никоню отошел назад, смеясь тем самым заливистым смехом, из-за которого и получил свое прозвище. Глаза Кугеля чуть не вылезли из орбит. Рот его непроизвольно открылся, как бы перед душераздирающим криком, но он сдержался неимоверным усилием воли, сжал челюсти и плотно закрыл глаза.
Веревка развязалась. Кугель стоял дрожа, каждый мускул его был в диком напряжении.
Смех Никоню перешел в усмешку.
— Ты говорил о магических приспособлениях. А как насчет твоих талисманов, которые ты объявлял такими всемогущими в своей лавке в Азиномее? Разве они не могут делать врагов беспомощными, растворять железо, привлекать девственниц, давать бессмертие?
— На эти талисманы нельзя положиться во всех случаях жизни, — сказал Кугель. — Мне потребуются более действенные, такие, которые помогли бы мне успешно выполнить этакое сложное поручение.
— Но у тебя они есть, — ответил Никоню, — в твоей шпаге, в твоей хитрости, в быстроте твоих ног. Однако ты вызвал во мне участие, и я помогу тебе. — Он повесил на шею Кугелю небольшую квадратную дощечку. — Теперь ты можешь не бояться умереть с голода. Прикосновение этого предмета сделает съедобным дерево, кожу, траву, даже одежду. Он также зазвенит в присутствии яда. Итак, теперь уже больше нет причин задерживаться. Пойдем, нам пора. Веревка? Где там веревка?
Веревка послушно обернулась вокруг шеи Кугеля, и ему ничего не оставалось делать, как послушно последовать за Никоню.
Они вышли прямо на крышу древнего замка. Темнота давно уже спустилась на землю. Вверху и внизу, по всей долине река Кзан, сверкали слабые огоньки, в то время как сам Кзан казался неправильной формы широкой полосой, темнее темноты.
Никоню указал на клетку.
— Это будет твоим транспортным средством. Входи.
Кугель заколебался.
— Я предпочел бы сначала хорошо пообедать и отдохнуть, чтобы отправиться в путь завтра утром со свежими силами.
— Что? — заговорил Никоню голосом, напоминающим звук трубы. — Ты осмеливаешься стоять передо мной и высказывать свои пожелания? Ты, который воровским образом проник в мой дом, распотрошил всю мою коллекцию и оставил все в таком беспорядке? Ты что, не понимаешь, как тебе повезло? Или ты все же предпочитаешь заклинание Безнадежного Отчаянья?
— Нет, нет! — нервно запротестовал Кугель. — Я просто думал о пользе дела!
— Тогда — в клетку!
Кугель в отчаянье обвел глазами крышу замка, затем медленно направился к клетке и вошел внутрь.
— Надеюсь, ты не страдаешь внезапными приступами амнезии или выпадением памяти? — сказал Никоню. — Но даже если это и так, и ты пренебрежешь своей основной обязанностью, которой является твой долг достать мне фиолетовый касп, Фрикс всегда будет под рукой, чтобы напомнить тебе об этом.
— Раз уж я все равно вынужден отправиться в это путешествие, и скорее всего вряд ли вернусь, — сказал Кугель. — мне бы очень хотелось на прощание высказать все, что я думаю о тебе и о твоем характере. Во-первых…
Но Никоню поднял руку.
— Я не собираюсь тебя слушать. Ругань раздражает меня, а к похвалам я отношусь достаточно скептически. А засим — до свидания!
Он отступил назад, уставился в темноту, затем стал выкрикивать заклинание, известное как Перенос Тасбрудаль Лагенетик. Откуда-то с неба послышался гром и яростный вопль.
Никоню отступил еще на несколько шагов, выкрикивая слова на древнем языке, и клетка со скрючившимся внутри нее Кугелем рывком поднялась и понеслась по воздуху.
Холодный ветер бил Кугеля прямо в лицо. Сверху до него доносилось хлопанье и шум огромных крыльев и отдаленный плач, похожий на причитания. Клетка раскачивалась взад и вперед. Внизу было темно, хоть глаза выколи. По расположению звезд Кугель догадался, что они летят на север, и через некоторое время он скорее почувствовал, чем увидел, что внизу высятся Мауренронгские горы и что они пролетают сейчас над той дикой местностью, которая носит название земли Падающей Стены. Один или два раза Кугель видел огни одиноких замков, а однажды заметил огромный костер. Некоторое время крылатый спрайт летел рядом с клеткой, с любопытством заглядывая внутрь. Казалось, он был очень удивлен поведением Кугеля, и когда Кугель попытался расспросить его о том, над какими землями они пролетали, спрайт просто стал издавать радостные крики. Потом он, видимо, расчувствовался и попытался прильнуть к клетке, но у Кугеля было слишком плохое настроение, и он отпихнул спрайта. Тот скатился вниз, скользя по ветру с завистливым криком.