Вечная жизнь - Страница 15

— И какие результаты?

Каддиган поджал губы.

— Никому хуже не стало. Некоторым помогло… Но, конечно, Бэзил не знает сам, что делает.

Они пошли по центральному проходу: лица, разные лица, но выражение у всех одно: глубокая меланхолия и ни проблеска надежды.

— О Боже, — прошептал Вэйлок. — Эти лица… Они в сознании? Мыслят ли? Знают, что мы смотрим на них?

— Они живые. В какой-то мере мозг их функционирует.

Вэйлок покачал головой.

— Но ты не думай о них, как о людях, — сказал Каддиган. — Если ты будешь так думать, то ты пропал. Ты ляжешь рядом с ними. Для нас они только объекты, с помощью которых мы повышаем свой слоп. Идем. Я покажу, что тебе нужно сделать.

3

Вэйлоку его обязанности показались отвратительными. Он должен был убирать, проветривать, кормить тридцать шесть коматозных пациентов, каждый из которых в любой момент мог стать буйным. Кроме того, в его обязанности входило вести записи и помогать Каддигану и Тинкопу.

Бэзил заглянул в зал в конце дня. Он был в прекрасном настроении и хлопнул Вэйлоку по спине:

— Ничего, Гэвин. Ты не слушай ворчание Сэта. Вообще-то он умный мужик.

Каддиган поджал губы и отвернулся.

— Полагаю, что мне пора пойти поесть. — Он коротко поклонился и пошел к выходу. Бэзил взял за руку Гэвина. — Идем, я покажу тебе кафе. Мы поедим и подумаем, чем тебе заняться.

Вэйлок взглянул в зал.

— А как с ними? Бэзил усмехнулся.

— А что с ними? Куда они денутся? Что с ними может случиться? Они лежат как замороженные. А если взорвутся, то что? Из камеры не выйти. Разорвут простыни, уляжется пыл, и они снова будут спать.

Кафе размещалось в полусфере, прикрепленной к главному зданию. Из окон открывался великолепный вид на залитую солнцем долину. Столы в кафе были расставлены так, что все посетители сидели лицом к окнам. Бэзил провел Вэйлока к самому дальнему столу, причем выбор места, по-видимому, был сделан без определенного расчета. Посетители холодно отнестись к их появлению.

Когда они сели, Бэзил кивком поздоровался с кем-то.

— Заметил, как они бесятся? — Вэйлок неопределенно хмыкнул. — Они знают, что я иду вперед. Я вытащил приз прямо у них из-под носа, и это их злит.

— Я думаю.

— Все эти, — Бэзил показал на посетителей, — погрязли в зависти и подозрениях. Они мне завидуют и сплетничают, как деревенские бабы. Сэт Каддиган тебе высказал свое отношение к моим действиям?

Вэйлок рассмеялся.

— Не совсем так. Он назвал их необычными и сказал, что они беспокоят его.

— Разумеется. Мы оба начинали с одного уровня. Но Сэт занялся тем, что принялся разрабатывать классические методы. Я же плюнул на них.

Принесли меню. Бэзил заказал леттук и крекеры, объяснив, что лучше себя чувствует, когда легко поест.

— Сэт трудится очень много, но больше работает над совершенствованием своих познаний, чем над совершенствованием психиатрии. Я же… экстравагантен. Так говорят они. Но в основном я прав. Наше общество — это самая стабильная структура в истории и у нее нет тенденции к изменению. Это причина всех психических заболеваний. Мы должны сражаться с ними яростно, сняв перчатки. — Вэйлок, занятый котлетой и кресс-салатом, кивнул. — Они говорят, что я экспериментирую с пациентами; как с морскими свинками, — пожаловался Бэзил. — Это не так. Я просто пробую разные системы терапии, И это могло бы осуждаться всеми, если бы не приносило результатов. Но… ха-ха, — засмеялся он, зажимая рот рукой, — к их великому огорчению, моим пациентам становится лучше. Некоторых к даже выписал. Кто больше всех вызывает зависть, как не дерзкий и удачливый выскочка? — Он похлопал Вэйлока по плечу. — Я так рад, что ты со мной, старина! Кто знает, может, мы вместе пробьемся в Амаранты. Неплохая игра, да?

После ленча Бэзил провел Вэйлока в покои номер восемнадцать и оставил его. Вэйлок без особого энтузиазма пошел вдоль ряда кроватей, впрыскивая через кожух в кровь больных витамины и тонизирующее.

Он думал о больных. Тридцать шесть мужчин — и всех их сюда привел слои. Никакой тайны не было в причине их психоза. Здесь они доживут до того момента, когда за ними придет черный лимузин.

Вэйлок шел, всматриваясь в пустые лица. У каждой кровати он спрашивал себя, как лечить этих несчастных?

Он остановился у постели, где лежал щуплый человечек с закрытыми глазами. Вэйлок прочел на табличке имя и фил. Олаф Джеремски, Ведж. Там были еще какие-то значки, но он их не понял.

Вэйлок коснулся щеки человека.

— Олаф, — мягко сказал он. — Проснись. Ты здоров. Олаф, ты здоров, ты можешь идти домой.

Лицо Олафа Джеремски оставалось таким же безжизненным. Ничто не шевельнулось в нем.

— Олаф Джеремски, — строго сказал Вэйлок, — твоя линия жизни пересекла горизонталь. Теперь ты Серд. Поздравляю, Олаф. Ты — Серд.

Лицо не изменилось. Глаза не двинулись. Но Вэйлоку показалось, что какое-то выражение промелькнуло на лице Олафа.

— Олаф Джеремски! Серд! Олаф Джеремски! Серд! — громовым голосом вскричал Вэйлок. — Олаф Джеремски, теперь вы Серд!

Но едва заметное проявление жизни на лице пациента снова скрылось под маской бесконечной меланхолии.

Вэйлок отошел, хмурясь, посмотрел на безжизненную маску. Затем снова склонился над Олафом.

— Жизнь! — прошептал он. — Вечная жизнь! Жизнь, жизнь!

Лицо оставалось меланхолически спокойным. Лишь глубокая печаль пришла откуда-то изнутри, но вот угасла и она, как последние лучи в небытие.