Вечная жизнь - Страница 170

170

Фабели высокомерно взмахнул рукой.

— Но как бы ты не спешил, я успею зайти в пещеру и выйти из нее, потому что я все люблю делать быстро, чем скорее — тем лучше.

Кугель поклонился.

— В таком случае проходи.

— Я буду краток.

И Фабели нырнул в пещеру.

— Зарайдес! — выкрикнул он. — Где мудрец Зарайдес? Я — Фабели, и я желаю задать тебе вопросы, Зарайдес! Будь так добр, покажись!

Голос его стал приглушенным. Кугель, напряженно вслушиваясь, услышал звук открывшейся и закрывшейся двери, затем наступила тишина.

Задумавшись, он остался терпеливо ждать.

Прошли минуты… затем час. Красное солнце стало скользить по небу вниз и скрылось за холмом.

Кугель начал нервно ерзать на месте. Куда делся Фабели? Он прислушался: опять звук открывшейся и закрывшейся двери? Да, а вот и Фабеля — значит все было в порядке!

Фабели выглянул из пещеры.

— Где Кугель-травник?

Он говорил резким хриплым голосом.

— Зарайдес не желает сесть за банкетный стол и отказывается говорить о луке-порее, разве что только в общих чертах, до тех пор, пока ты не зайдешь к нему.

— Банкет? — с интересом спросил Кугель. — Неужели Зарайдес настолько гостеприимен?

— Конечно, а разве ты сам не заметил увешанный гобеленами зал, хрустальные кубки, серебряные блюда?

Фабели говорил каким-то мрачным тоном, очень удивившим Кугеля.

— Но пойдем, я тороплюсь и мне некогда ждать. Если ты уже отобедал где-нибудь, то я проинформирую Зарайдеса об этом.

— Ну что ты, — с важностью проговорил Кугель. — Я сгорю от стыда, если обижу Зарайдеса своим отказом. Указывай мне путь, я следую за тобой.

— Тогда пойдем!

Фабели повернулся, и Кугель последовал за ним в пещеру где ему в нос ударил ужасающий запах. Он остановился.

— По-моему, тут немного пахнет, и запах мне неприятен.

— Я обратил на это внимание, — ответил Фабели. — Но когда мы войдем в дверь, запах сразу же исчезнет!

— Очень хочу на это надеяться, — сварливо сказал Ку-гель. — Иначе у меня пропадет аппетит. Но где…

Но не успел он закончить фразу, как на него накинулись какие-то маленькие быстрые создания с липкой кожей и тем самым зловонным запахом, который он уловил, едва войдя в пещеру.

Повсюду звенели высокие пронзительные голоса, с его пояса сорвали шпагу и кошелек и втолкнули в узкую нору. Он оказался в землянке с низким потолком, и в мелькающем желтом свете увидел своих похитителей. Это были существа в половину его роста, с острыми личиками, с ушами на макушке. Они ходили чуть прихрамывая, колени их, казалось, были развернуты в другую сторону, не как у нормальных людей, а их ноги в сандалиях казались очень мягкими и подвижными.

Кугель с изумлением огляделся вокруг. Рядом скрючился Фабели, глядя на него одновременно с ненавистью и злобным удовлетворением. Только сейчас Кугель увидел, что на шее Фабели был металлический ошейник, от которого шла тонкая железная цепочка. В дальнем конце землянки сидел старый человек с длинными белыми волосами, на котором был такой же ошейник и цепь. Кугель все еще продолжал оглядываться вокруг, а крысолюди уже надели ошейник на его собственную шею.

— Эй, постойте! — в негодовании вскричал Кугель. — Что все это значит? Такое обращение недопустимо!

Крысолюди оттолкнули его и убежали по своим делам. Кугель увидел длинные омерзительные хвосты, торчащие чуть не из-под поясницы и свисавшие до земли.

— Это бесчеловечно! — разбушевался Кугель. — Я отомщу!

— Ха! — сказал Фабели. — Не раздражай меня своими жалобами. В любом случае ты первый заманил меня в эту пещеру из-за своей бесчеловечности.

— Да? Я позабочусь, чтобы ты получил по заслугам! Разве у тебя были причины поступать так со мной?

— Все очень просто: крысолюди отнюдь не такие дураки! Тот, кто завлечет двух других людей в пещеру, получит свободу. Тебя я уже завлек — теперь мне остается еще один, и я стану свободен. Разве это не верно, Зарайдес?

— Только в самых общих чертах, — ответил старик. — Ты не можешь приписать этого человека на свой счет: если бы была соблюдена справедливость, свободу получил бы я — ведь это мои пергамента привели вас в эту пещеру?

— К пещере, но не в нее! — объявил Фабели. — Это очень тонко, и здесь следует тщательно разобраться! Крысолюди все обдумали, и потому тебя не освободили!

— В таком случае, — сказал Кугель, — я требую, чтобы ты сам был записан на мой счет, так как это я послал тебя в пещеру, чтобы узнать, что в ней происходит.

Фабели покачал головой.

— Тебе придется обсуждать это с крысолюдьми.

Он нахмурился и заморгал своими маленькими глазками.

— А почему бы мне не сказать, что я — тот самый второй человек, который сам себя заманил в пещеру? Да, об этом стоит поразмышлять.

— Неверно, неверно! — раздался пронзительный голос из-за решетки. — Мы считаем только тех особей, которые заманены к нам пленником после своего пленения. Фабели нельзя записать ни на чей счет. Ему, однако, приписывается один человек, а именно тот, кто назвался Кугелем. На счету Зарайдеса нет никого.

Кугель попробовал ошейник, подергав за него.

— А что будет, если нам не удастся заманить сюда никого?

— У вас есть месяц времени, не более. Если за этот месяц вам ничего не удастся сделать, вы будете сожраны.

Фабели заговорил трезвым рассудительным голосом:

— Мне кажется, что я уже почти что свободен. Совсем неподалеку меня ожидает дочь. Она возгорелась страстью к луку-порею, и совсем забросила домашнее хозяйство. Это будет только справедливо, если я стану свободен благодаря ей.

170