Вечная жизнь - Страница 6

Они вошли в холл и очутились в большом зале, где не было ничего, кроме многочисленных трибун. За некоторыми из них стояли люди, самые разные — строгие, возбужденные, злые, истеричные… Каждый из них говорил, обращаясь к кучке своих слушателей. Слушатели тоже были разные. Одни слушали с любопытством, другие с благоговейным трепетом, третьи — равнодушно. Это были проповедники различных доктрин и религиозных культов. Один из них объявил себя не более и не менее как Маниту, второй говорил о тайнах Диониса, третий пробовал вернуться к поклонению силам природы, четвертый доказывал, что он Мессия, и требовал поклонения себе.

Вэйлок и Джакинт вышли на улицу.

— Они смешны и трагичны, — заметила девушка. — Хорошо, что есть место, где они могут высказаться перед слушателями, излить то, что на них давит изнутри.

— Весь Карневаль для этого и создан. Видишь тех людей? — Из одного дома выходили люди. Мужчины и женщины, по двое, по трое, покрасневшие и возбужденные. Некоторые хихикали, другие были бледны как смерть. — Они выходят из Дома Ощущений. Жутких ощущений. Это угроза… — он помолчал, подыскивая подходящее слово для замены слова “смерть”, не принятого в Карневале, — …угроза перехода. Они платят за страх. Они с криком ужаса падают с высоты 200–300 футов, но на мягкие подушки. В узком коридоре на них опрокидывается ковш с расплавленным металлом. Он падает так близко от людей, что искры прожигают одежду. Человек в черном — имитация убийцы — заводит их в черную комнату, где стоит гильотина. И смертоносное лезвие останавливается в миллиметре от шеи. Люди выходят оттуда бледные от страха. Может, это и хорошо для нас — поиграть в неизбежность. Я не знаю.

— Этот Дом не для меня, — заявила Джакинт, передернув плечами. — У меня нет страха перед неизбежностью.

— Нет? — Он взглянул на нее сквозь прорези маски. — Ты так молода?

Она рассмеялась.

— У меня достаточно других страхов.

— В Карневале много Домов, способных принести забвение от любого страха. Ты боишься бедности?

— Я не хочу жить, как живут варвары.

— Может, ты хочешь стать богатой?

— Заманчивая идея.

— Тогда идем.

Заплатив по десять флоринов, они вошли в Дом. Здесь на них надели одежду, к которой были подвешены десять бронзовых колец.

— Каждое кольцо стоит флорин, — сказал служитель. — Как только вы войдете в коридор, начинайте воровать кольца другу друга. Когда пройдет установленное время, включается свет, и вы идете получать деньги за украденные вами кольца. Можно выиграть, но можно и проиграть. Счастливого воровства.

Они вошли в полутемный коридор с зеркальными стенами, зашторенными нишами, альковами. Здесь царила атмосфера недоверия. Откуда-то из-за угла вдруг показывалась голова и исчезала, из-за шторы протягивалась рука и хватала кольцо. Свет начинал мигать и гаснуть. Тогда слышались мягкие шаги, шорохи, вскрики, шелест одежды… Наконец зазвенел звонок, и Вэйлок вышел к кассе. Здесь его уже ждала Джакинт. Вэйлок получил 12 флоринов за двенадцать колец.

— Мне повезло меньше, — сказала Джакинт. — У меня всего три кольца.

Вэйлок ухмыльнулся.

— Я украл два кольца для тебя.

Они вышли на улицу, зашли в маленькое бистро и выпили по бокалу фиолетового шампанского.

— Ночь началась! — воскликнул Вэйлок и широким жестом показал на город. — Карневаль!

Они пошли по набережной. На противоположном берегу реки высились башни Мерсера и другие здания Кларжеса. Город был строг и монументален, Карневаль же, напротив, был полон безумного веселья и страсти.

Повернув на Гранадиллу, они прошли мимо здания Астарты с его двадцатью сверкающими куполами, сделанными в виде гигантского мужского полового органа, хвастливо упирающегося в небо…

Сотни людей в масках и красочных костюмах шли по улицам, где в воздухе благоухал аромат цветов, где стояли скульптурные изображения демонов, ведьм и прочей нечисти. Вскоре они снова очутились на Конкуре.

Сознание Джакинт раздвоилось. Одна — меньшая часть ее — воспринимала все окружающее с холодной беспристрастностью, другая — большая — была захвачена ритмом жизни в Карневале. Она вся сконцентрировалась на ощущениях: глаза были широко раскрыты, нос жадно вдыхал чудесные ароматы. Она с готовностью смеялась любой шутке и охотно шла за Вэйлоком.

Они посетили дюжину Домов, попробовали множество напитков. Воспоминания Джакинт стали путаться, блекнуть, как краски на старой картине.

На одной из площадок игроки кидали копья в живых лягушек. Зрители бурно приветствовали каждый успех и осмеивали неудачников.

— Это противно, — сказала Джакинт.

— Зачем же ты смотришь?

— Не могу оторваться. В игре есть какая-то мрачная притягательность.

— Игра? Это не игра. Они делают вид, что играют. Им просто нравится убивать.

Джакинт отвернулась.

— Должно быть, это Вейрды.

— Может быть, каждый из нас немного Вейрд.

— Нет, — она энергично замотала головой, — только не я.

Они прошли до самой границы района Тысячи Воров, затем повернули назад и зашли в кафе “Памфилия”.

Механическая кукла принесла им покрытые инеем стаканы с Санг де Диоо.

— Это освежит тебя, и ты забудешь усталость.

— Но я не устала.

Он вздохнул.

— А я устал.

Джакинт наклонилась к нему.

— Но ты же сам говорил, что ночь только началась.

— Я выпью пару стаканов. — Он приподнял маску и выпил один. Джакинт с любопытством смотрела на него.